 01.07.99.
Четверг
Ну вот,
прощание с сослуживцами, их
пожелания счастливо отдохнуть
и завистливые взгляды. Все
приготовлено, упаковано и даже
частично отправлено. Жора с
Вано и Наташа двигаются малой
скоростью в сторону Иркутска,
куда сегодня вечером
оставшиеся члены экспедиции
вылетают на ЯКе. На поезд также
погружены три большие коробки
с едой (неужели мы все это…) и
катамараны. При погрузке в
багажный вагон груза
запоминается решительная
физиономия Жоры и растерянные
молоденькие менты.
- Что в
коробках? – менты.
- Продукты – Жора, раздвигая их
плечом и пронося коробку из под
принтера Epson 1170 весом килограмм
40.
- А где ваш сертификат на
продовольствие – менты
- Вано, покажи им свою рожу –
Жора, не останавливаясь. Вано,
таща следом еще одну коробку,
поворачивается к ментам и
одаривает их болезненной
улыбкой. Менты уходят в
глубокий транс, я улавливаю
обрывок растерянного шепота
«Это и есть сертификат?» и
больше вопросов не задают.
Я жду Нину на
рынке. Три бутылки водки
звякают в пакете. Уже час как ее
нет. Я звоню домой – может, часы
остановились или заснула, не
дай бог. Бессонные сутки,
проведенные за непрерывным
шитьем спасов, сплавных штанов
и анораков, все таки… Я жду два
часа. Все лимиты ожидания
выбраны, я понимаю, что никуда
не еду, на катах останется по 3
человека вместо 4-х… До отлета
самолета ровно час,
регистрация заканчивается
через 40 минут, а я стою, как
дурак, с тремя бутылками водки
возле Бауманского рынка.
Последняя мысль – отдать Лешке
его спас, Нина его брала как
образец для пошива. Бегом к
машине, педаль газа на пол,
слалом по Ленинградке. Стрелка
топлива давно на нуле, еду и
гадаю – что раньше – мне
попадется заправка или я
встану. На кольце наливают, я
проскакиваю без очереди,
заливаю 10 литров – главное –
скорость! Когда не надо ждать, а
надо действовать, настроение
классное, кровь играет, жму на
всю катушку. Подлетаю к
Шереметьево, бросаю машину и
бегу в зал регистрации – 5
минут как она закончилась.
Вдруг – Нина. Ты – здесь? Слов
не хватает. Быстрее, еще успеем,
где рюкзаки? В машине. Почем
стоянка? В час? Вы шутите… где
дешевле? Хочу проехать к
стоянке, но гаишники и менты
все перегородили. Кто-то важный
прилетел и теперь ждут эскорт.
- У меня
самолет улетает через 5 минут,
кричу я ближайшему капитану. Он
поворачивает ко мне потеющую
фуражку.
- Ничего не могу сделать.
Пропускаем спец состав.
- Погибаю, спасите!!!
- Ну, ладно, давай задним ходом,
там дальше развернешься.
Я срываюсь
назад, въезжаю на дорогу с
односторонним движением, мне
на перерез махая палкой бежит
сержант. Мне капитан разрешил,
кричу я, не останавливаюсь. Он
сморщивает лицо и
отворачивается.
* * *
Пот стекает
под майкой и прячется в кедах.
Вылет самолета задерживается.
Можно было не спешить. Все в
порядке. Нина просто
перепутала время встречи,
пришла на час раньше, подождала
, потом пришла на фирму, ей
сказали, что я уже уехал на
аэродром… Холодное пиво
смягчает ситуацию. Нервный
мандраж уходит, Ирка массирует
плечи, Лешка понимающе
улыбается. Опять ждем. Погрузка
багажа закончилась и после
препирательств мой рюкзак
разрешено везти в салоне в
качестве ручной клади. Хорошо,
что топор едет в поезде, а то
пришлось бы его отдавать на
хранение стюардессе, как это
было с аквалангистским ножиком
полтора года назад.
02.07.99.
Пятница
В Иркутске 7
утра, через 2 часа встреча с
Коваленко, едем на ж/д вокзал.
На центральном рынке стакан
кедровых орешков – 5 р., не
забыть взять с собой в Москву
полведра. Нужно еще купить
позабытое: кеды Нине, носки,
шапочку Ваньке, и сыр. Сыр
забыли почти все, кроме Ирки.
Завхоз, одним словом. Я забыл на
фирме 3кг. (по приезду в Москву
уже две недели на сыр – полный
коммунизм. И конца ему нет).
Ну вот, Жора
высунувшийся по пояс из окна
купе, улыбающийся Вано, Наташа.
Все здесь. Садимся в этот же
поезд, высаживаемся в Слюдянке,
где нас должен ждать транспорт.
Начитавшись в Интернете про
бурханы и местные нравы нервно
шутим. Девчонки приносят
первого Омуля. Вкуснее рыбы в
жизни не ел. Тут подъезжает
военный грузовичок, мы
закидываем в него продукты и
рюкзаки и едем. Наш конечный
пункт – поселок Саяны. В Мондах
открыли пиво и закусили Омулем.
Горячего копчения эта рыбка
просто не имеет аналогов,
холодного… Ну, это надо
пробовать, описывать вкус
Омуля – все равно, что
рассказывать, как пахнут духи.
Только пощелкаешь пальцами и
разведешь руками.
Грузовичок
страшно трясет на дороге,
коробки и рюкзаки, сваленные в
центре кузова, расползаются и
норовят отдавить ноги. Пошли
первые бурханы. (это святое
место у бурятов, обычно
отмеченное громадной кучей
пустых бутылок, окрестными
деревьями, листвы которых не
видно из-под повязанных
тряпочек и небольшой беседкой).
Иногда выходим постоять у
будки и размять ноги. Около
симпатичного бурхана под
водопадом первый (и последний)
налив водки под сальце. Пьют
все. Это – главный бурхан, надо
обязательно «брызнуть». Ехали
весь день, трясло так, что
протер себе дырку в джинсах. (К
сожалению, мои любимые джинсы
не вынесли тягот этого
путешествия. Несмотря на все
старания Нины, заплатки не
помогали и дырки множились с
невиданной скоростью). В Орлик
приехали около 12 ночи, нас
приглашали переночевать на
веранде хозяина грузовика
(правда, потом были разногласия
– то ли всех приглашали, то ли
только девушек). Но мы
мужественно отказались и нас
отвезли на берег реки, на место
под названием «бойня». В
темноте поставили палатки,
быстренько поели и отрубились.
03.07.99.
Суббота
Утром в Орлике
были какие-то состязания
местных джигитов, и наш шофер
приехал нас забрать с часовым
опозданием – засмотрелся. С
рассветом к палаткам стянулись
молчаливые грустные собаки,
внимательно обследовали
лагерь, но ничего спиртного не
нашли. То, что было вынуто из
рюкзаков, выпили вчера за
начало приключений (я выпил за
продолжение). Оставшееся
разлито в пол-литровые
пластиковые бутылочки «Святой
Источник».
Кстати, пара
слов о рационе. Вспомнив
славные традиции 80-х и походы
по Кавказу, я решил в эти дни
разгрузить свой желудок от
тушенки, сала и колбасы. Нина
меня поддержала. А взамен мы
взяли курагу, изюм, чернослив,
орехи и топленое масло (ги). Ни
малейшего ущерба от этой диеты
я не испытывал. Напротив,
половину нашего рациона мы
привезли обратно. И очень
классно было кинуть в рот пару
черносливин из спец мешочка
после прохода очередного
порога. И вообще, есть надо
меньше. По мне, так легкое
чувство голода только
обостряет ощущение
происходящего, а вот нести
лишние килограммы за плечами –
это совсем не в кайф.
Днем мы были
уже в Саянах (небольшой поселок
между впадением в Оку Сенцы и
Жом-Болока). Оставили сплавные
вещи и ненужное продовольствие
у порекомендованных нам хозяев
(Казанцевы, как сейчас помню –
типичная бурятская фамилия).
Договорились, что шеф закинет
нас вверх по Сенце, пока сможет
проехать. Ехали по совершенно
разбитой тропе часа два.
Грузовичок мотало так, что
Жора, стукнувшись головой о
доски вверху, сделал себе
качели из толстенной кожаной
веревки и, по-моему, чувствовал
себя лучше всех (хотя, кажется,
это Лешка пытался пробиться
сквозь дерево и металл вверх,
на волю).
 Но вот, наконец,
истерзанный автомобиль
остановился на последней
полянке, на которой еще можно
было развернуться, мы
сфотографировались на память и
простились с цивилизацией. Нам
так казалось. Она напомнила о
себе через полчаса, когда мы
подошли к небольшой фермочке.
Хозяйственный Жора оформил
приобретение сметаны и творога
и это сочетание славно
заменило нам обед (к тому же мы
были дежурными). Терпения
отойти от фермы хотя бы на 300м
для поглощения обеда у народа
не хватило, к большому
удовольствию местных мух,
которые тоже проголодались.
Лежали мы под большой
лиственницей, ветерок и мухи
щекотали босые пятки, а густая
розовая сметана замечательно
сочеталась с местным черным
хлебом и чесноком.
Тропу
довольно сильно разбили кони,
так что становилось все
труднее пройти так, чтобы не
замочить ноги. Перед одной из
ферм образовалось настоящее
болото и мы с Ниной разулись и
прогулялись босиком по
чавкающей и хлюпающей поляне.
Потом тропа пошла круче вдоль
берега Сенцы, первое купание в
ледяной водичке, первые
комарики стали покусывать шею,
я стал впервые задумываться,
что неправильно это – брать в
поход шерстяные одеяла вместо
спальников, да и палатка могла
бы весить поменьше… Часов в 8
вечера потеряли Жору – у него
прихватило сердце. Водка
выходит – сообщил он, покрутив
головой и опираясь на
самодельный посох. Стало ясно,
что пора искать стоянку, но
места были совершенно
неподходящие – бугристые,
поросшие глубоким влажным мхом
полянки. Я предпринял
развед-тур вперед и через час
мы остановились на совершенно
классном плесе, в двух шагах
журчала речка, ветерок сдувал
мошку. Наташа достала гитару и
мы засиделись у костра далеко
за полночь.
04.07.99.
Воскресенье
К обеду вышли
на разлив безымянного ручья,
впадающего в Сенцу справа
(против течения). Тропа исчезла.
Прошли искать тропу, часа два
ходили, потом долго
прикидывали по карте, где же мы
находимся. Вообще, ходить по
10-ти километровке – это
забавно. Нашел кем-то аккуратно
срезанную шерсть марала –
принес Жоре для оперения мушек.
Мушки и
подножный корм вообще –
отдельная тема. Жора, как
главный специалист по
выживанию в нечеловеческих
условиях, знает массу полезных
прикладных сведений о том, как
и на что можно поймать хариуса,
как из бересты сделать зимний
дом и зачем нужен хвост
сарлыка. Оказывается, из него
можно сделать бунчук. Но это
уже отдельная история.
Вано впервые
принародно разулся. Стало
понятно, что он просто щадил до
этого наши нервы. Просоветский
адидас, окрашенный в
излюбленные microsoft’овские тона,
обильно полинял и цвет его ног,
кроссовок и неба сравнялся.
 Когда мы забрались
на самую высокую горку, и внизу
открылся вид на бурлящую Сенцу,
я полез за фотоаппаратом и
понял, что забыл его около того
самого разлива. Пришлось
топать назад. Обедали на
шикарном холме, Лешка успел
сходить в разведку и
обнаружить горное озеро, возле
которого было решено поставить
лагерь. Мы долго разглядывали
карту, вычисляя, за какой горой
находится кратер потухшего
вулкана Карпенко и далеко ли до
него идти.
 Мы дошли до озера,
потом Лешка пошел проверять
направление на Жом-Болок, а мы с
Мишкой отправились искать
тропу на вулкан. Ходили 3 часа,
дошли до обрыва. Стало ясно, что
этой тропой ходить не стоит, но
зато виды – см. фото. Когда мы
вернулись, Леша уже был лагере
и рассказал, что дошел почти до
Жом-Болокских озер. Завтра
решено идти в сторону вулкана.
Ясно, что до кратера мы не
дойдем при всем желании, туда в
одну сторону 30 км. Так –
погулять без рюкзаков по горам.
Вечером Нина
скисла и стало ясно, что она
заболела, скорее всего
простыла. В аптечке (кстати,
собранной нами, так что винить
некого) противопростудных
средств не оказалось, так что
пришлось лечиться подручными
– прогревания, травки,
растирания.
05.07.99.
Понедельник
 Утром пошли на прогулку.
Наташа неважно себя
чувствовала и осталась в
лагере. На берегу наткнулись на
избушку бурята. Познакомились,
он сказал, что до кратера – 3
часа. На лошади. А бурятские
лошади в гору прут, как трактор
по шоссе. Медленно, но
неотвратимо. Куда до нее
туристу. Скорость выше раза в 3.
Ну, и настроение совсем другое,
понятно. При форсировании
Сенцы перетаскивал Нину на
закорках. Закоркам хоть бы хны,
они уже натренированы
рюкзаком, а вот босиком по
камушкам метров 20… Река на
этом участке разливается по
мелководью, редко до колена
достает, но камни на дне
достанут кого угодно. Мы долго
ползли в горку, потом дошли до
снежника и поняли, что никуда
дальше уже не пойдем. А будем
вот здесь, у ручейка обедать.
Бедный Миша, который в этот
день дежурный. Пока все
прогуливались налегке, он
тащил в гору продуктовый мешок
с обедом, каны и костровые
принадлежности.
 Подскакал
нижевстреченный бурят с
карабином и биноклем, показал
нам на противоположном склоне
маралов. Действительно в
бинокль было видно, как 4 темные
точки пересекали снежник. Нина
залезла на приземистую горную
лошадь и долго не хотела
слезать, улыбаясь скромной
улыбкой.
Пока мы
блаженствовали на солнышке,
нас стали покусывать какие-то
красноватые клопы. Почему-то
все решили, что это
энцефалитные клещи и спешно
натянули обувь. Клещи еще
обратят на нас свое внимание,
но это будет позже.
 Обратную дорогу
каждый выбирал по своему
усмотрению и мы разбрелись в
разные стороны. Запомнилась
колоссальная морена из больших
зеленовато-красных, как будто
медных, камней, блестящее на
горизонте озеро, возле
которого мы стояли и ущелье с
бегущей внизу речкой, над
которым я долго висел с
фотоаппаратом, ожидая когда
неторопливое облако сползет с
солнца.
Вечером
начались регламентные
процедуры по изгнанию беса
бронхита из Нины – растирания
и прогревания с помощью
нагретых на костре камушков.
Эти действия продолжались
ежевечерне весь поход и
превратились в добрую
традицию. Ночь на озере была
самой холодной за все время
похода, пришлось даже одолжить
толстый вязанный свитер у Жоры
для спасения больного. Потом мы
сшили одеяла, и мерзнуть
почему-то перестали.
В этот же день
треснула (по видимому, не
выдержав веса каши) самая
большая миска экспедиции –
Мишкина. Взамен ему была выдана
Жорой полиэтиленовая банка
из-под сметаны. Сначала убитую
миску решили использовать в
качестве дуршлага для
процеживания макарон, но потом
Жора сделал из нее клумбу. И
весь сплав эта клумба,
возвышаясь над грудой
рюкзаков, гордо несла сквозь
пороги пролетарские цвета
саранок. (Для справки: саранка
– это такой ярко-красный
цветок, предмет особого
внимания фотографов и объект
поклонения Жоры.)
06.07.99.
Вторник
Утром я
переложил Нинин рюкзак в свой и
мы пошли на встречу с
Жом-Болоком. Это красивое
название принадлежит еще
одному притоку Оки, и, надо
сказать, вполне оправдывает
ожидания чего-то необычного.
Долина Жом-Болока образована
лавовым сбросом, среди
которого пропилила себе русло
вода. В верховьях находятся
несколько озер, местность
сильно заболочена. Этот поход
по болотам останется в памяти
надолго.  Тропа исчезла,
народ разбрелся по
заболоченному лесу,
приходилось часами идти по
щиколотку в воде и грязи,
спотыкаясь на корнях и кочках.
Потом догнали Олимпиевых (Леша,
Ира, Ванька мл.) и Наташу на
большой кочке возле осины.
Бросили около осины рюкзаки,
сесть отдохнуть некуда –
кругом вода. Потом вышли на
туфовый гребень, некоторое
время шли по нему – заросшие
мхом деревья, многометровые
провалы породы и чьи-то
резиновые сапоги немерянного
размера, сиротливо лежащие
посреди этого странного леса.
Пошел мелкий дождик, этого еще
не хватало. Появились слепни.
Где Жора с Вано? Кто-то кричал
сзади. Может они? Впереди
показалась тропинка, мы
вздохнули с облегчением.
Болота отступили, впереди, из
симпатичного леска – дымок
костра. Жора уже час как здесь,
разжег костер, все стали сушить
промокшие шмотки, посматривая
с опаской на небо. Пообедали,
перешли на другой берег реки по
нескольким мостикам. Места
удивительной красоты,
несколько кукольных голубых
озер правильной формы, здесь бы
пожить пару дней. Хотя рыбы нет,
внизу есть водопад, который она
не может пройти.
На тропе Ирка
подходит ко мне и говорит –
«Посмотри, что это за гриб, не
шампиньон?» Я посмотрел -
шампиньон. И началось.
Следующие часа два мы ползали
по унавоженному коровами лугу
и собирали шампиньоны.
Килограмм 20 точно собрали.
Потом уже шли, не обращая
внимания на белеющие в траве
шляпки, думая, как бы дотащить
все это до стоянки.
Остановились около правого
притока Жом-Болока, только
поставили лагерь – пошел
дождь. Пошел неторопливо и
уверенно, по его поведению
сразу было понятно, что он
скоро уходить не собирается.
Хотя надо
отдать должное погоде, она нас
баловала. Дождь всегда был
предупредительно корректен –
заранее извещал о своем визите,
ждал, когда мы поставим лагерь,
прекращался, когда надо лагерь
было собирать.
Дрова уже были
кем-то заботливо наломаны и
сложены кучей под деревом,
натянули тент. Под вечер
прикатили на двух мотоциклах
буряты, пообщались с Жорой (он
главный контактер с местным
населением) и остальными
членами экспедиции. Один лихой
рокер проехал мимо нашего
костра и зацепил тросик, за
который были прицеплены каны с
кипящими грибами («Вы это
едите?» – с брезгливым
интересом спросил он). Тросик
лопнул. Грибы пришлось
собирать ложкой с травы. Рокер
долго не знал, что сказать,
только смотрел виноватыми
глазами и смущенно улыбался.
07.07.99
Среда
Как оказалось,
мы стояли рядом с водопадом –
до него было метров 400, но сил
дойти уже не было. Об этом нам
сообщили моторизированные
буряты, приехавшие снова
поутру. Один из них приехал с
женой (видать, каждый новый
человек в этих краях – особая
ценность, ведь с ним можно
поговорить). Ирка с Ванькой мл.
сели в коляску, а мы пошли
пешечком.
Проходя через
какую-то ферму и отворачиваясь
от растущих тут и там
шампиньонов, подошли к воротам,
хотели откинуть проволоку,
чтобы пройти дальше и вдруг
видим – за воротам бык. Он
встал напротив нас, широко
расставил ноги и угрожающе
нагнул рога. Открывать ворота
сразу расхотелось. Но
проходить как-то надо. Потом
бык повернулся боком, и стало
видно, что это просто
оборзевшая корова. Почему-то ее
отгородили от остальных. Ну,
корова – это другое дело. Она
тоже поняла перемену в нашем
настроении и тихо так отошла,
будто и не она вовсе
расставляла тут на нас ноги. В
обед дошли до зимника рокеров,
где нас напоили чаем, угостили
мелким соленым хариусов (я
после лошадиной дозы
шампиньонов на еду смотреть
просто не мог), пока Ирка
тренировала свои
парикмахерские способности на
владельце мотоцикла. Его жена
оказалась медсестрой по
образованию, у нее мы купили
медвежий жир для растирания.
Она рассказала, что это
уникальное средство от простуд
и бронхитов, хотела 100р за 50гр
баночку, купил за 75. Надо лечить
больного. Наташа тоже купила. У
нее, кстати, в личных запасах
оказалась замечательная
бабушкина травка, после пития
ее отвара больному сильно
полегчало.
Путь шел
дальше, долина Жом-Болока
терялась в легкой дымке, решили
сделать групповой кадр.
Выбрали место для позирования,
долго составляли композицию из
людей и рюкзаков, когда настало
время снимать, обнаружилось,
что у всех кончилась пленка.
Вечером
пришли в Саяны, принесли в
лагерь отданные на хранение
вещи, нас угостили чаем и
кренделями со сметаной.
Безумно вкусно. Прознав про
потребность Коваленко в
сарлыковых хвостах, к ему стали
приезжать разные люди и
демонстрировать товар. Жора
безжалостно отбраковывал
хвосты, приговаривая, что за
кого они его держат – шерсть
никак не должна быть короче,
чем сам хвост, а хвост у сарлыка
бывает длиннее его самого. На
вопрос – а зачем тебе хвосты,
Жора отвечал загадочно – для
бурнуса. На хороший бурнус идет
не меньше трех хвостов. Что
такое бурнус и для чего он
служит, осталось тайной,
покрытой епанчой.
Поскольку
время до ночи еще было, пошли
рубить деревья для стапеля. На
два катамарана пришлось
завалить 20 молоденьких сосен,
благо весь лес в округе состоял
почти исключительно из
строевого дерева. Щадя местную
природу, пошли рубить подальше
от берега. Все бы хорошо, но
потом все это надо тащить.
Хромой Жора посоветовал
связать несколько дровин в
упряжку и – вчетвером. Сам
хитро так остался в стороне. Я
понял страдания ломовых
лошадей – они вот так всю
жизнь. Пришли молодые ребята из
поселка, один даже разбирается
в компьютерах и Интернет,
говорит, что у многих есть
компы. Они нам помогли
подтащить стволы к месту
стапеля, а потом долго сидели у
костра, слушая песни, которые
были, как я понимаю, им по-фигу.
Как потом объяснилось, они
ждали, что мы вынем водку и
начнем наливать, но нам в тот
вечер не хотелось и водочные
неприятности перекочевали
назавтра. В это же день я в
последний раз видел свой
шведский нож, которым резали
толи хлеб, толи лук. Потеряться
он на стоянке никак не мог,
просто, наверное, понравился
кому-то из местных ребят.
08.07.99.
Четверг
 Весь день вязали
катамараны. Как выяснилось,
просчитались с веревкой и
взяли ее в два раза меньше
расчетного количества. Мы
воистину познали мудрость
трепетного отношения к
веревочкам. Под конец наименее
важные стяжки делали из
обрезков сталистой проволоки,
которой были укреплены
скотоводческие заборы позади
села.. Проволока плохо
крутилась, часто ломалась и
требовала кучу времени для ее
поиска и применения.
Еще вчера
договорились с хозяевами
насчет бани. Сначала парились
девчонки, часов в 9 вечера, уже
поняв, что сегодня закончить не
удастся, пошла мужская часть
экспедиции. Банька оказалось
что надо, с веничками, ребята
притащили чан с ледяной водой
из речки, так что оторвались на
полную катушку. Сынок хозяев,
по имени Василий, здоровый
крендель лет 20, предложил нам
300гр. медвежьего жира за 1 бут.
водки и 20 руб. (!). Эта бутылка
нам аукнулась ночью, когда он
пришел с приятелем требовать
еще водки. В водке ему отказали,
что привело его в мрачное
расположение духа и он часа два
то угрозами, то просьбами
пытался выжать из каменных
сердец Лешки и Жоры алкоголь.
Ему объясняли, что водки у нас
– в обрез, в конце концов дали
ему грамм 100 спирта и 40 рублей, и
он ушел, пошатываясь, в ночь. На
следующий день дома не
появился, наверное, опасаясь,
что мы нажалуемся его отцу.
А после бани
нас осадили жители поселка,
прознав о наших шкурных
интересах. Сначала маленький
камуфляжный мужичок притащил
драную волчью, она выглядела
совершенно омерзительно и была
с негодованием отвергнута.
Потом были еще шкуры, а под
занавес нас привели в квартиру,
где хозяин расстелил на полу
совершенно классную медвежью
шкуру - густой черный мех,
аккуратно выделана. Но он
просил за нее $300. Таких денег не
было, хотя шкура того стоила. Да
и вообще, после целого дня
работы и бани торговаться и
вообще что-то делать
совершенно не хотелось, а
хотелось упасть в палатку и
уснуть, что бы мы и сделали,
если бы не пьяный Вася.
09.07.99.
Пятница
Неутомимый
Лешка поднял всех ни свет – ни
заря, но сегодня до обеда нам
нужно уже начать сплав, если мы
хотим остаться в графике. Опять
вязать то, что не довязано,
клеить то, что не доклеено,
упаковывать вещи. Стоит
страшная жара. В одежде
заливаешься потом, без нее –
сгораешь. Приходится выбирать
компромисс, постепенно
одеваясь по мере сгорания. В 4
часа все собрались на
финальный инструктаж.
Катамараны спущены на воду,
рюкзаки с упакованными вещами
и едой привязаны к каркасу и
переплетены между собой. 
Это особая
процедура, которая отнимала у
нас минут тридцать и являла
собой ритуал перехода к
таинству сплава и обратно. Мы с
Лешкой колдовали над кучей
сваленных рюкзаков до тех пор,
пока она не превращалась в
монолитный супер-рюкзак, части
которого были соединены между
собой бесчисленными
стропочками и ремешками, а
потом оплетали все это еще и
веревкой. Таким образом,
получившаяся гора служила
лежбищем для Ваньки мл., а также
внушала нам дополнительную
уверенность в прочность судна,
которому мы доверяли наше
здоровье.
 Жора рассказал нам
про то, как гребут и табанят и
мы (наконец-то) отъехали от
берега. Несколько раз
потренировались в пересечении
реки вперед и назад, в
разворотах и причаливании.
Начались первые шиверы, река
по-прежнему широкая, метров 25-30.
Часа через три доплыли до
стрелки с Жом-Болоком – V.I.P.
стоянка. Голубая вода
Жом-Болока, полянки с мягкой
травкой, вырезанные из пней
идолы – таинственное место.
Растущие тут и там саранки
пополняют Коваленковскую
клумбу. Спугнули аборигена,
который удил хариуса. Он убежал
и привел еще одного. О чем-то
они разговаривали с Жорой, не
иначе как по поводу сарлыковых
хвостов.
Мишка и Жора с
Вано тоже навострили удочки, но
не тут-то было, хариус не шел. Не
иначе, как буряты знают
какой-то секрет. Искупался в
ледяной водичке Жом-Болока,
совершенно фантастическое
ощущение – высохнуть на
вечернем Саянском солнышке
после перехватывающего дух
окунания.
10.07.99.
Суббота
На следующий
день опять тренировки (все
более расслабленные)
прохождения шиверы и
траверсов, к обеду подъехали к
Хужиру. Жора тут же, на берегу
обнаружил своего старого
знакомого Володю, он погрузил
всех (9 чел) в УАЗик и с шиком
подвез до дома своих знакомых,
где хозяева открыли
альтернативный бизнес. Купили
еще водки, пол-ящика пива и
всяких шоколадок и леденцов.
Вечером договорились о том, что
на стоянке перед Орхо-Бомом он
к нам приедет и будем ставить
сеть.
Пока стояли,
брали пиво и вели разговоры, к
катам подбрел местный алкаш и
начал просить водки. В водке
ему было отказано, он стал
назойливым и, когда мы
отчаливали, обещал нас «еще
пощипать».
 Вечером я поддался
на азарт Мишки и Жоры, которые
стали готовить снасти и тоже
связал пару мушек. Они были не
очень похожи на настоящих и был
бы очень удивлен, если бы
нашлась такая близорукая рыба,
чтобы на них клюнуть.
Технологий ловли была проста
но требовала азарта, если не
сказать фанатизма. К большому
самодельному поплавку из пенки
привязывалась основная леска,
сантиметрах в 30-40 ближе –
поводок с мушкой. Длина поводка
выбиралась такой, чтобы мушка
«плясала» на поверхности воды.
А дальше поплавок забрасывался
в противоточное течение и его
относило все дальше от берега.
А собственно фанатизм
заключался в том, что рыбак
следует за уплывающим
поплавком. Сначала по колено,
потом по … ну, в общем, почти по
пояс. А водичка-то, не как в
Москва реке. Через 15 минут я
понял, что, скорее всего, я либо
не рыбак по самой своей сути,
либо ел в последнее время часто
и помногу.
Часов в 11
вечера приехал Володя, выпили,
поставили сетку и – спать.
11.07.99.
Воскресенье
Утром меня
разбудил голос дежурного Лешки
– «Где это ты пропорол герму?»
Я вылезаю на
утренний свежачок – мешок с
едой, стоящий рядом с палаткой
под тентом, разрезан
сантиметров на 10. И началось.
Коваленко недосчитались
бутылки водки, полбатона
колбасы, сигарет и фляжки. А у
меня еще исчез рюкзак.
По-видимому ворюга сложил в
него добычу, чтобы удобнее было
тащить. Заодно исчезли почти
все мои рыболовные
приспособления – леска,
крючки, грузило. Не судьба…
Но к черту
всех ворюг и прощай, утраченные
вещи – впереди Орхо-Бом. Ока на
протяжении нескольких
километров сжимается тесниной
и один за другим идут пороги. У
нас было подробное описание
(лоция) порогов и их
прохождения, но это нам помогло
не очень.
Во-первых,
реально сложности для
катамарана они не
представляли. Во вторых, они
хорошо просматривались с
берега.  А в третьих, река
постоянно меняет свои
очертания, и текущая
реальность сильно отличается
от реальности двухгодичной
давности.
Большинство
порогов представляли из себя
крупные валы с сильным
прижимом к скалам, так что если
грамотно поставить кат и
вовремя грести, то можно их
было пройти, вообще не замочив
задних членов экипажа. А у
передних такая уж доля… Жора
идет впереди, интересно и
немного жутко наблюдать как
порок «всасывает» катамаран –
вот подход к порогу, потом как
будто входишь в горло, река
тебя глотает и кат уже несется
со скоростью дикторов радио –
слово не вставишь, только
держать изо всех сил угол входа
катамарана, колени в стременах
упоров, мощная работа веслом,
чтобы уйти из-под могучего
прижима к вертикальной плите
скал.
Проходим
Окинский, Пронеси Господи-1, 3-х
Геологов. Все мокрые, но
радостные. У Ваньки глазки
горят, он вцепился изо всех сил
в рюкзаки, копит энергию. Потом
эта энергия пойдет на
непрерывное словоизвержение –
от загадок до анекдотов. Пока –
молчит и мы еще это оценим.
Встаем
вечером, обед и ужин
объединяются в единое
непрерывное едалово. Усталость
неожиданно наваливается
ватными руками и
сомнабулически замедленными
реакциями. Уже в темноте варим
уху из нескольких пойманных
сеткой небольших хариусов.
Даже есть особо не хочется.
Глоток водки – и спать.
12.07.99.
Понедельник
Орхо-Бом
продолжается.  Мы
идем один порог за другим и уже
изрядно запутались в описании
и его сравнению с рекой.
Впереди очередной довольно
простой порог, проходим его,
расслабились и вдруг впереди
возникает мощный обливняк, от
него уже не увернуться. Кат
правым баллоном на него
въезжает и тут же попадает в
огромную бочку. Женщин не
видно- их накрыло с головой
пеной и брызгами. Бочка цепко
держит катамаран, рев воды
заглушает все звуки, краем
глаза вижу, что Лешка
перегнулся вперед и влево и изо
всех сил удерживает весло. Я
погружаю весло глубже, нижнее
течение буквально вырывает его
из рук, мышцами не удержать.
Упираю его в поперечину
каркаса, катамаран выносит из
бочки.
Вид у всех
ошарашенный. Все промокли до
нитки. Все. Дальше увертываться
от валов не имеет смысла.
- Ну что, едем
во все тяжкие? – спрашивает
Лешка полуутвердительно.
- Идем, идем, - это Ванька
Все
соглашаются, что пора наконец,
получить дозу адреналина.
Следующие пороги проходим
сходу, без просмотра. Уже
понятно, что если самые сложные
по описанию для катамарана (и
экипажа) сложности не
представляют, главное вовремя
уехать от прижима.
Идем по самым
высоким валам, катамаран их
пробивает с ходу, Ванька
захлебывается от восторга – А
теперь вон тот! А теперь заедем
в этот! Ну пожалуйста…
Идем первыми,
сзади мелькает второй кат. Жора
тщательно обходит валы, клумба
с саранками возвышается
посреди рюкзаков. Понятно.
Неохота лишний раз поливать
нежные растения.
Солнце палит
изо всех сил, на отлогом
песочном пляже устраиваем обед
и загорание, одежда и голые
задницы живописно разбросаны
по берегу. Песок горячий, как у
моря.
 Ну вот, пройден
последний порог, Мельница, он в
описание – самый сложный, а мы
даже не заметили, как он
остался позади. Скалы
расступились, время искать
стоянку. Пропускаем впадение
Хойт-Оки, как-то неожиданно она
появилась слева. Справа –
устье Урд-Оки, выгребаем на
длинную каменистую отмель.
Отличная стоянка на высоком
берегу, со столом, скамейками и
даже остовом бани. Завтра
делаем дневку – пора
расслабиться и привести в
порядок катамараны, да и себя
тоже.
13.07.99.
Вторник
Утро началось
с ремонта баллона. Травит сосок
(или «пипка» как кому больше
нравится), приходится время от
времени поддувать. Мы с Лешкой
достали баллон, сосок
отклеился сбоку. Шкурим, клеим
– криво. Отдираем, расправляем,
шкурим, обезжириваем, клеим, -
криво. Нда. Солнце припекает. С
третьего раза вклеиваем как
надо.
Время уже к
обеду. Пока Вано и Мишка
возятся с другим катом, Жора в
тенечке крутит мушек. Возле
него уже лежит десяток, но он
неутомим. Я тоже скрутил мушку,
вдруг проявится рыбацкий
инстинкт.
Потом с Лешкой
начинаем готовить баню. Из пары
кусков полиэтилена скотчем
клеим почти идеальную
конструкцию, найденные дырки
тоже заклеиваются тем же
скотчем. Мишка и Вано
отправились пилить дрова для
бани. Прямо рядом с баней
полулежат несколько сухих
сосенок, но им хочется чего-то
более монументального и они
отправляются далеко в лес,
вооружившись двуручной пилой и
рукавицами. Видно, что пилить
они намерены долго и много.
Впрочем, нам не к спеху.
В обмелевшем
устье Урд-Оки мы вылавливаем
камни подходящего объема и
выкидываем на берег в районе
костра. Подходящий камень –
это бело-зеленый булыжник
такого веса, чтобы его можно
было двумя руками «из-под юбки»
докинуть от места сбора до
берега. Наконец, накидана цела
гора таких камней и уже пора
сооружать костер. По
технологии, сначала камни
раскаляются, потом из
переносят на лопасти весла
внутрь бани в заботливо
вырытую тем же веслом ямку.
Рацпредложение построить баню
вокруг прогоревшего костра с
камнями было Лешей с
негодованием отвергнуто как из
эстетических, так и из
обонятельных соображений – не
нюхать же дым!
Ребята тащат
из леса огромные бревна павшей
лиственницы, щедро напиленные
кусками метра по полтора (я
думаю выбор размера диктовался
сугубо практическим
соображением – чтобы можно
было донести). Леша начинает
строить из всего этого
настоящего кострового монстра.
Несколько бревен кладутся на
бывшее кострище, между ними
кладутся камни. Потом ряд
бревен поперек – опять камни. И
так ряд за рядом. Когда все
дрова были уложены, сооружение
достигало груди и народ начал
выражать опасение, что таким
костерком можно и тайгу
поджечь. Лешка нас успокоил,
мол, случалось и круче делать,
но на всякий случай мы смели в
сторону все мелкие щепочки и
ветки в радиусе 10 метров и
помолились богу ветра, чтобы
дул, как и прежде, от бани, а не
на нее. Иначе находящийся с 5
метрах полиэтилен точно бы
сгорел. Вся конструкция сильно
своей формой и размахом
намекала на аутодафе.
Но наши
опасения оказались совершенно
напрасными. Все попытки
поджечь эту штуку ни к чему не
приводили. Лиственница
оказалась противопожарной.
Вечерело. Непрерывно от бани в
лес отходили члены экспедиции
с топором и возвращались с
очередной сосной, которая
рубилась на месте на части и
приваливалась к не желавшему
гореть костру. Лиственница
только обугливалась. Я уже был
в отчаянии, устал за эту дневку
страшно, баня не получалась.
Хотелось на все плюнуть и идти
спать. Но что-то заставляло
брать топор и идти в лес за
сухой дровиной.
Наконец,
худо-бедно, вся эта гора дров
стала производить на свет
раскаленные камни. Лешка бегал
вокруг костра, загораживаясь
ладонью от костра, как
металлург и то и дело погружал
весло в пекло, пробуя
готовность камней. Некоторые
из них уже светятся
красноватым искристым светом и
, уютно покачиваясь в лопастях
весел, переносятся в баню.
Первый заход – женщины и дети.
Нина скорбно
ходит вокруг бани и хочет
проникнуть внутрь, но,
вспоминая о пошатнувшемся
здоровье, подходит ко мне и
начинает жалобно заглядывать в
глаза. Может, можно, а? Погода
теплая, баня явно удалась, судя
по радостному визгу и струйкам
пара, вырывающимся из стыков из
ненайденных дырочек. Я
соглашаюсь, не забыв дать ряд
указаний относительно режима
приема процедур. Теперь наша
очередь. Лиственница так и не
загорелась, а превратилась в
уголь, который дает ровный и
мощный жар, камни почти
просвечивают насквозь. Выносим
остывшие бульники и вместо них
наваливаем горку новых. Пар –
как в хорошей парной, лупцуем
друг друга березовыми и
лиственными вениками, потом –
бегом к речке, погружаюсь,
держась за камни, с головой в
несущуюся ледяную воду. Полный
кайф. И так раза 4. Вечерний
воздух звенит от чистоты и
прозрачности, костер красным
ковром обнимает оставшиеся
камни. Подошли с рыбалки Жора с
Вано. Теперь их очередь. А у нас
в программе – вечерний чай с
сухариками и – спать.
14.07.99
Среда
Утром Ваньку
укусил злой клещ. В попку. Клеща
мазали маслом, кремами и
другими вкусными и полезными
вещами. Умасливали, короче
говоря, чтобы он вылез. Он долго
не хотел этого делать, Леша и
Ира благословляли тот час,
когда сделали Ваньке
энцефалитную прививку. Мы
поменялись в Олимпиевыми
дежурствами, клещ выпали и
часиков в 12 мы были готовы к
водным процедурам.
Горы то
подступали вплотную к реке,
возвышаясь над ней
неприступными крепостными
башнями, по отходили в тыл,
посылая вместо себя в атаку
каменистые плесы и
лиственничные и кедровые леса.
Интересна структура гор,
поверхность нарезана крупной
клеткой сколов, так создается
впечатление, что скалы покрыты
мощной чешуей.
Пошла череда
крупных шивер, мокнуть нам уже
не хотелось, и мы старались
обходить их, хотя как их
обойдешь. После заклейки
баллоны продолжают спускать,
мы с Лешкой привычно поддуваем
их каждый час –полтора.
Свежеподдутый баллон сразу
начинает внушать приятное
чувство безопасности и
уверенности, особенно когда
после процедуры одобрительно
хлопаешь его по звенящему боку.
Баллон перед процедурой
напоминает вареную сосиску,
ноги проваливаются под каркас,
впереди сидящий периодически
наблюдает, как вялый нос вместо
того, чтобы бодро взлететь на
вал, бессильно загибается
вверх и только обдает брызгами.
Часа в 3 нас
настигла туча и предложила
свой вариант обеда,
преимущественно из жидких
блюд. Ветер был в качестве
приправы. Экипаж заполз под
целлофановый лист и
предоставил катамарану
самостоятельно найти себе
дорогу по реке. Между тем
вечерело. Места вокруг были для
стоянки не очень
привлекательные, а может это мы
разбалованы V.I.P. обслуживанием
со стороны природы и хотим уже
просто так, а чтобы что-нибудь
эдакое…
Пару раз
вылезали на берег, но потом
браковали место и плыли дальше.
Наконец, стоянка была найдена,
дождь усилился. Я промок и
замерз до костей и в очередной
раз подумал о гортексовом
костюмчике, который не купил. К
следующему сезону –
непременно! Дождь утих,
поставили лагерь и налили
водки. Почва – песок,
присыпанный хвоей, так что вода
мгновенно впитывается и ходишь
аки посуху.
15.07.99.
Четверг
Сегодня шли
мало. С утра народ хлопотливо
пристраивал около костра
промокшие вещи. Утреннее
солнце припекало и настраивало
на хорошую погоду, на ставший
уже традиционным
послеобеденный дождик решил
нас промыть поосновательнее.
Для устрашения он даже
погремел громом и посверкал
светом. Мы зацеллофанились в
целлофан и решили не грести,
благо и так нас хорошо несло
течение. Изредка то я , то Лешка
высовывали из под тента весло и
сообщали кату ускорение в
необходимом направлении.
Дождь шел на
нас стеной и было видно, как по
реке перемещается в нашем
направлении линия вспененной
тяжелыми каплями воды.
Встретили
моторную лодку – она бодро
поднималась по течению, неся
двух мужиков в брезенте – не то
рыбаков, не то рыбных
инспекторов. По берегу то и
дело видны их стоянки с
импровизированными
коптильнями.
Прошли
последнюю шиверу, горы
отступили к горизонту и река
окончательно превратилась из
горной в равнинную. Ширина –
метров 50, ровное хорошее
течение. Встали на приятном
песчаном берегу и обнаружили
первый масленок. Потом часа 2
всем составом ходили вдоль
берега, собирая грибы. Полоса
грибопроизростания и
променажа – 10 метров вдоль
берега. Вглубь начиналась
заросшая глубоким мокрым мхом
и поваленными деревьями тайга
и туда не хотелось.
Вечером клещ
вцепился в Вано. Уж не знаю, тот
же самый или другой, сзади они
все похожи. Его не стали
ублажать и кормить маслами, а
просто намазали резиновым
клеем. Он быстро перестал все
это.
|
